Лицо́ (от старо-славяно-русского «lico») — употребляется как в значении «персона», так и в значении «лика». Лицо является наиболее индивидуальной частью тела человека, именно по его целостному восприятию идентифицируется индивидуальная личность. Происхождение в русском языке слова личность - лицо, а также слово лицо в переносных значениях - человек вообще, отличительная способность чего-либо - не случайно. Портрет, фотография человека (в том числе в документах) - это, прежде всего изображение лица.
Ф.Достоевский пишет: «В самом лице этой женщины всегда было для него что-то мучительное; князь, разговаривая с Рогожиным, перевел это ощущение ощущением бесконечной жалости, и это была правда: лицо это еще с портрета вызывало из его сердца целое страдание жалости. Это впечатление сострадания и даже страдания за это существо не оставляло никогда его сердца, не оставило и теперь. О нет, даже было еще сильнее. Но тем, что он говорил Рогожину, князь остался недоволен; и только теперь, в это мгновение ее внезапного появления, он понял, может быть непосредственным ощущением, чего недоставало в его словах Рогожину. Недоставало слов, которые могли бы выразить ужас; да ужас! Он теперь, в эту минуту, вполне ощущал его; он был уверен, был вполне убежден, по своим особым причинам, что эта женщина — помешанная. Если бы, любя женщину более всего на свете или предвкушая возможность такой любви, вдруг увидеть ее на цепи, за железною решеткой, под палкой смотрителя, — то такое впечатление было бы несколько сходно с тем, что ощутил теперь князь».
«А вы ни гласа Его (Бога) никогда не слышали, ни лица Его не видели» - /Иоан.5.37/, «Вы, – говорит, – не слышали голоса Его, то есть Отца, ни лица Его не видели. Да Он вам и решительно неизвестен, потому что вы не имеете и слова Его, пребывающего в вас, то есть не знаете Писаний, свидетельствующих обо Мне, хотя и думаете, что знаете, и хвалитесь, что вам вверены слова Божии. Что вы не знаете Писаний, это ясно из того, что вы не веруете Тому, Кого Он послал. И как вы не слышали голоса Божия, ибо Бог не имеет голоса чувственного, ни лица Его не видели, ибо Он не имеет вида и образа, так не имеете в себе и слова Его, то есть Писаний, свидетельствующих обо Мне».
Они никогда не видели лица Божьего, потому что не верили в Того, Кого послал Бог. Бог Отец не имеет лица или формы, видимой для наших глаз. Он – Дух и, следовательно, невидим. Но Бог явил Себя людям в Человеке – Господе Иисусе Христе. Уверовавшие в Христа видели лицо Божье воочию. Неверующие просто смотрели на Него как на обычного человека, подобного им.
«И говорил Господь к вам: «глас слов Его вы слышали, но образа не видели, а только глас» - /Втор.4.12/. Пусть это будет предостережением для нас, чтобы мы не создавали образы Бога в своей фантазии или воображении, когда поклоняемся Ему, ибо тем самым мы можем развратить себя. Пусть это будет предостережением для нас, чтобы мы не создавали образы Бога в своей фантазии или воображении, когда поклоняемся Ему, ибо тем самым мы можем развратить себя.
Как это может быть: «слыша голос, а никого не видя…открытыми глазами никого не видя» - /Деян.9.7.8/. «Всех и бывших с ним осиявает свет, чтобы они свидетельствовали об этом явлении. Но ослепляет он не всех, а одного только Павла, чтобы не подумали, что это было общее и как бы случайное несчастие, но чтобы открылось, что это было вполне действие Божественного промысла» - (Феофил.). В этих же видах, кроме света, спутники воспринимают и голос Говорившего, хотя и не удостаиваются видеть Его. В Деян. 22.9 говорится, что спутники Павла «голоса Говорившего мне слыхали».
Как примерить кажущееся противоречие этих двух мест дееписателя, из коих в одном говорится о слышании, а в другом – не слышали голоса? Очевидно, здесь надо различать слышание от слушания. В то время, как Савл не только слышал, но и разумел слышимое, знал и Говорившего и то, что говорилось, – спутники его только слышали звук голоса, не понимая ничего из слышимого. Они слышат разговор Савла, но не видят Того, с Кем он разговаривает, и, конечно же, ничего из того, что ему говорится, не слышат. Описанное здесь в точности соответствует тому, что сообщается об этом событии. Бывшие же со мною свет видели и пришли в страх (они могли видеть свет, никого в нем не различая), но голоса Говорившего Савлу не слышали и не понимали, что Он проговорил, хотя и слышали приведший их в смятение шум.
Человек надевает очки, его уже не узнают. Но на самом деле, даже маленькие детали могут делать лицо неузнаваемым. Мы привыкаем видеть определенное лицо в определенном контексте, и если оно появляется в другом контексте, бывает трудно его узнавать.
«Иисус говорит: однако блаженны не видевшие и уверовавшие» -/Иоан.20.29/. Веровать, не видя, требует большего усердия в поисках истины и большего простодушия ума в принятии ее.
«Не тот хорош, кто лицом пригож - опрятный, а тот хорош, кто для дела гож. Лицом хорош, да душою не пригож. «Чем ниже человек душой,
Тем выше задирает нос.
Он носом тянется туда,
Куда душою не дорос» - /Омар Хайям/.
Лицом и туда и сюда, а делами не годится никуда. Лицом детина – рослый, да разумом скотина. Лицом не красив, да сердцем не спесив – из грязи в князи.
Личико беленько, да разуму маленько дитя снаружи всё правильно, а внутри нет ничего. Личиком беленек, а душою черенок - сверху мило, снизу гнило.
Лицо человека воплощало в себе «духовный верх». Это понятие характеризовалось представлением о «праведных» мыслях, достойных в нравственном отношении поступках и добродетелях. Лицо, таким образом, служило мерилом душевной красоты. «Я выглядел так, будто мне в лицо плеснули виноградного сока: большое яркое пятно, растекающееся каплями по шее. Оно закрыло одно веко, хотя нос не тронуло.
«Капитан Кент был высок и худощав. Его бесстрастное неподвижное лицо было будто словно высечено, вырезано из дерева» - /А.Кристи/.
«И каждое лицо было зеркалом скрытых переживаний, на каждом челе, губах, в чётких разрезах глаз лежала печать чего-то, что так легко можно было распознать и прочесть. Если бы только у меня был ключ, тот единственный и потерянный ключ, что лежит где-то на дне омута, отражающегося ветви деревьев и далёкое облако, недосягаемый, золотисто поблескивающий от падающего на него света уличных фонарей» - /Памела Хансфорд/.
«Моё лицо должно доверять моим ногам, что они не споткнуться, и я не разобью себе нос. Но иногда я спотыкаюсь. Хорошо, что в это время меня поддерживают мои руки. Но даже если бы они этого не сделали, я бы всё равно мог дышать хотя бы ртом! Мы находимся в одном теле, и мы должны продолжать работать друг с другом, но это не означает, что мы должны действовать слепо или небрежно. Мы не можем просто спрятать голову в песок. Ключ в следующем: учитесь быть осмотрительными и делайте всё усердно. Составляйте детальные контракты с другими верующими так же, как вы сделали бы это с любым другим человеком. Следите за тем, как продвигается ваше дело, проверяя, правильно ли всё происходит, и чтобы каждый отвечал за свои обязательства. Короче говоря «Будьте мудры, как змии; и просты как голуби» - /Мт.10.16/. А самое важное, слушайте голос Духа Святого, а не внешнее давление, даже если оно приходит от другого верующего» - /Джон Коупленд/.
«Наше воспитание лишает ум целостности. Мы должны показывать лицо обществу, толпе, миру - не нужно, чтобы это было ваше подлинное лицо, на самом деле это и не должно быть вашим подлинным лицом. Вы должны демонстрировать такое лицо, которое людям нравится. Которое люди ценят, которое, будет приемлемо для них - их идеологии, их традиции - и вам приходится хранить ваше подлинное лицо для себя».
Это вопрос очень непродолжительного времени... Вскоре, когда они примут вас как безумного, они оставят вас в покое; тогда вы сможете предстать перед ними в вашем подлинном бытии - вы сможете отбросить все ваше притворство.
Это разделение усугубляется тем, что большую часть времени вы проводите в толпе, встречаясь с людьми, общаясь с людьми - очень редко вы остаетесь наедине с самим собой. Естественно, маски разрастаются, все больше и больше вытесняя ваше собственное лицо.
А.Куприн: «Впотьмах»: Эта улыбка освещала и делала чрезвычайно симпатичным ее лицо. – С ним, слава богу, ничего не сделалось, – произнес Аларин, невольно отвечая на ее улыбку, – но это послужит ему на будущее время хорошим уроком. Если такие наглецы, как вот этот, время от времени не получают таких энергичных встрясок, то это обычно располагает их к дальнейшим действиям такого же характера. Интересно, почему он к вам так пристал?»
Ну, это, положим, частный случай; но поглядите кругом, разве вы мало видите веселых лиц? – Уверяю вас, настоящего веселья нет ни капли, все это страшно фальшиво и натянуто. Человек улыбается и заботится о том, чтобы его телячья улыбка произвела впечатление, разговаривает и старается делать грациозные жесты. Посмотрите, вот идут два офицера, – ведь они как будто горячо спорят между собою о чем-то, а, в сущности, оба городят страшный вздор и изо всех сил стараются привлечь на себя общее внимание. Ну, разве бывают у людей, собравшихся повеселиться, такие выпяченные груди и такая неправдоподобная походка? Так ведь только ходят короли и военачальники в операх…».
«В кафе вошла девушка и села за столик у окна. Она была очень хороша, - пишет Хемингуэя, - ее свежее лицо сияло, словно только что отчеканенная монета, если монеты можно чеканить из мягкой, освеженной дождем кожи, а ее черные, как вороново крыло, волосы закрывали часть щеки. У Сильвии было подвижное, с четкими чертами лицо, карие глаза, быстрые, как у маленького зверька, и веселые, как у юной девушки, и волнистые каштановые волосы, отброшенные назад с чистого лба. Когда меня хвалили в глаза, мне становилось тошно. Я смотрел на него, на его лицо с печатью смерти и думал: «Хочешь одурачить меня своей чахоткой, шулер. Я видел батальон на пыльной дороге, и каждый третий был обречен на смерть или на то, что хуже смерти, и не было на их лицах никаких печатей, а только пыль. Слышишь, ты, со своей печатью, ты, шулер, наживающийся на своей смерти. А сейчас ты хочешь меня одурачить. Не одурачивай, да не одурачен будешь». Только смерть его не дурачила. Она действительно была близка. Лицо с таким носом едва ли можно было назвать смазливым, если бы не цвет лица, очень светлые волосы и форма рта. Этот рот рождал смутное беспокойство, пока вы не узнавали Скотта поближе, а тогда беспокойство усиливалось еще больше».
Лицо, способное и обязанное к нравственным деяниям, должно быть в своем разуме, или должно сознавать себя, настоящее свое положение и свои отношения.
Несмотря на то, что человек сознает себя лицом и лицом нравственным, не все, однако же, происходящее от него и в нем, причитается ему, как лицу, или есть нравственно. Нравственные действия отпечатлеваются особенными свойствами. Во-первых, они суть неизбежно действия сознаваемые, ибо исходят от лица сознающего себя и ему причитаются. Как же может причитаться что ему, когда он о том и не знает?
И вот первая черта христианской нравственности, или первое свойство лица, действующего по-христиански, – раб, сознавая себя рабом, действует в отношении к господину как раб; сын, сознавая себя сыном, действует пред отцом как сын, так что потеря сего сознания есть вместе начало их уклонения от своего порядка. И христианин с сознанием себя рабом Христовым должен исходить на деятельность. С погашением сего сознания его действия если и не становятся худыми, то теряют в большей или меньшей мере характер христианских и поступают в разряд дел обще-нравственных. Между тем христианин есть лицо не обще-нравственное только, а нравственное по-христиански.
«Я, И.Тургенев, путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица — именно лица. Зато лица, живые, человеческие лица — речи людей, их движения, смех — вот без чего я обойтись не мог. В толпе мне было всегда особенно легко и отрадно; мне было весело идти, куда шли другие, кричать, когда другие кричали, и в то же время я любил смотреть, как эти другие кричат. Меня забавляло наблюдать людей... да я даже не наблюдал их — я их рассматривал с каким-то радостным и ненасытным любопытством. Мне было весело смотреть на лица студентов; их объятия, восклицания, невинное кокетничанье молодости, горящие взгляды, смех без причины — лучший смех на свете — всё это радостное, кипение жизни юной, свежей, этот порыв вперед — куда бы то ни было, лишь бы вперед, — это добродушное раздолье меня трогало и поджигало.
Есть на свете такие счастливые лица: глядеть на них всякому любо, точно они греют вас или гладят. У Гагина было именно такое лицо, милое, ласковое, с большими мягкими глазами и мягкими курчавыми волосами. Говорил он так, что, даже не видя его лица, вы по одному звуку его голоса чувствовали, что он улыбается. Она опять принарядилась, но выражение ее лица не шло к ее наряду: оно было печально.
«До завтра, — подумал я, — завтра я буду счастлив...». Завтра я буду счастлив! У счастья нет завтрашнего дня; у него нет ж вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее — и то не день, а мгновенье.».
Все лица оживлены, речи бойки.
И вдруг — словно по манию волшебного жезла — со всех голов и со всех лиц слетела тонкая шелуха кожи и мгновенно выступила наружу мертвенная белизна черепов, зарябили синеватым оловом обнаженные десны и скулы. С ужасом глядел я, как двигались и шевелились эти десны и скулы, как поворачивались, лоснясь при свете ламп и свечей, эти шишковатые, костяные шары и как вертелись в них другие, меньшие шары — шары обессмысленных глаз. Я не смел, прикоснуться к собственному лицу, не смел, взглянуть на себя в зеркало.
«Вдруг какой-то человек подошел сзади и стал со мною рядом. Я не обернулся к нему — но тотчас почувствовал, что этот человек — Христос. Умиление, любопытство, страх разом овладели мною. Я сделал над собою усилие... и посмотрел на своего соседа. Лицо, как у всех, — лицо, похожее на все человеческие лица. Глаза глядят немного ввысь, внимательно и тихо. Губы закрыты, но не сжаты: верхняя губа как бы покоится на нижней. Небольшая борода раздвоена. Руки сложены и не шевелятся. И одежда на нем как на всех. «Какой же это Христос! — подумалось мне. — Такой простой, простой человек! Быть не может!» Я отвернулся прочь. Но не успел я отвести взор от того простого человека, как мне опять почудилось, что это именно Христос стоит со мной рядом. Я опять сделал над собою усилие... И опять увидел то же лицо, похожее на все человеческие лица, те же обычные, хоть и незнакомые черты. И мне вдруг стало жутко - и я пришел в себя. Только тогда я понял, что именно такое лицо - лицо, похожее на все человеческие лица, - оно и есть лицо Христа».
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
